Пора зафиксировать впечатления от первых фильмов Берлинале: их в этом году почти на сотню меньше, ...
Пора зафиксировать впечатления от первых фильмов Берлинале: их в этом году почти на сотню меньше, но свободнее от этого не стало (ремарка про закрытые кинотеатры и очереди).
Фильм открытия — «Мой год Сэлинджера» — не такой чудовищный, как в прошлом году, впрочем, концовка забывается где-то через два-три фильма. Маргарет Куэлли отвечает на письма фанатов Сэлинджера в офисе литературного агентства, где все пользуются печатными машинками несмотря на то, что на дворе 1995 год. Скучная работа и унылые бойфренды — препятствия на пути к славе и публикациям в New Yorker; долой и тех, и других.
Ещё один фильм с застывшим временем — «Соль слез» Филиппа Гарреля, черно-белый роман взросления, в котором мастерят гробы, смотрят на звёзды и принимают душ напротив открытого окна. Люк приезжает в Париж, знакомится с девушкой на автобусной остановке и обещает никогда ее не забывать. Сердца разобьются, ошибки повторятся, в конце захочется обнять всех на диване. Фильм, по-моему, очаровательный, но я вообще склонна любить такое немного старческое кино; особенно, когда в параллельных программах восьмилетние девочки question their gender.
Дальше по конкурсу — аргентинский «Чужак», триллер про актрису дубляжа, которую мучают ночные кошмары. Поначалу многообещающий, фильм в итоге оставляет ни с чем — из темноты так никто и не вылезает, но можно хотя бы проявить интерес к местному фольклору: легенды про паразитов объясняют, откуда берутся помехи при записи, а актёры, у которых «фонит» тело, обращаются чуть ли не к шаманам.
Ожидаемый праздник в программе «Форума» — новый фильм Раду Жуде «Прописные буквы», пьеса о реально существовавшем школьнике, которого в 80-х преследовала секретная полиция из-за «вольных» надписей по всему Бухаресту. Едва ли не интереснее самой постановки оказываются кадры хроники: дети благодарят Чаушеску в своих песнях, сигналивших водителей останавливают и штрафуют (ибо нечего шуметь), в телеэфире идут кислотные концерты. Словом, отличный документ эпохи, хоть и не такой сшибающий с ног, как «Варвары».
Сам Жуде, поднявшись на сцену, сказал, что после румынской премьеры зрители писали в Фейсбуке, что фильм «плохой и скучный», и если первое он комментировать не будет, то со вторым категорически не согласен — это пока самый смешной (и страшный) фильм из увиденного.
В первые дни показывали «Номера» Сенцова — «телеспектакль» с очень удачным кастингом и довольно бодрым началом, который становится неловко смотреть, когда в кадре сажают за решетку ребёнка, потому что он бежал быстрее других.
«Пиноккио» Маттео Гарроне — классическая адаптация известной сказки. Какого-то особого умиления не вызывает, но девочка передо мной буквально визжала при виде кота Базилио. Перед началом показа на сцену вышел Роберто Бениньи и был так рад, как если бы это был «Оскар» 1999-ого.
Gully Boy этого года — «Маугли» с Ризом Ахмедом в роли рэпера, забывшего о своих корнях. Тягомотина про все сразу: Иран, Пакистан, болезнь, сложные отношения с семьей. Фильму отчаянно не хватает энергии; увы, на одних шутках про харам далеко не уедешь.
Фильм открытия — «Мой год Сэлинджера» — не такой чудовищный, как в прошлом году, впрочем, концовка забывается где-то через два-три фильма. Маргарет Куэлли отвечает на письма фанатов Сэлинджера в офисе литературного агентства, где все пользуются печатными машинками несмотря на то, что на дворе 1995 год. Скучная работа и унылые бойфренды — препятствия на пути к славе и публикациям в New Yorker; долой и тех, и других.
Ещё один фильм с застывшим временем — «Соль слез» Филиппа Гарреля, черно-белый роман взросления, в котором мастерят гробы, смотрят на звёзды и принимают душ напротив открытого окна. Люк приезжает в Париж, знакомится с девушкой на автобусной остановке и обещает никогда ее не забывать. Сердца разобьются, ошибки повторятся, в конце захочется обнять всех на диване. Фильм, по-моему, очаровательный, но я вообще склонна любить такое немного старческое кино; особенно, когда в параллельных программах восьмилетние девочки question their gender.
Дальше по конкурсу — аргентинский «Чужак», триллер про актрису дубляжа, которую мучают ночные кошмары. Поначалу многообещающий, фильм в итоге оставляет ни с чем — из темноты так никто и не вылезает, но можно хотя бы проявить интерес к местному фольклору: легенды про паразитов объясняют, откуда берутся помехи при записи, а актёры, у которых «фонит» тело, обращаются чуть ли не к шаманам.
Ожидаемый праздник в программе «Форума» — новый фильм Раду Жуде «Прописные буквы», пьеса о реально существовавшем школьнике, которого в 80-х преследовала секретная полиция из-за «вольных» надписей по всему Бухаресту. Едва ли не интереснее самой постановки оказываются кадры хроники: дети благодарят Чаушеску в своих песнях, сигналивших водителей останавливают и штрафуют (ибо нечего шуметь), в телеэфире идут кислотные концерты. Словом, отличный документ эпохи, хоть и не такой сшибающий с ног, как «Варвары».
Сам Жуде, поднявшись на сцену, сказал, что после румынской премьеры зрители писали в Фейсбуке, что фильм «плохой и скучный», и если первое он комментировать не будет, то со вторым категорически не согласен — это пока самый смешной (и страшный) фильм из увиденного.
В первые дни показывали «Номера» Сенцова — «телеспектакль» с очень удачным кастингом и довольно бодрым началом, который становится неловко смотреть, когда в кадре сажают за решетку ребёнка, потому что он бежал быстрее других.
«Пиноккио» Маттео Гарроне — классическая адаптация известной сказки. Какого-то особого умиления не вызывает, но девочка передо мной буквально визжала при виде кота Базилио. Перед началом показа на сцену вышел Роберто Бениньи и был так рад, как если бы это был «Оскар» 1999-ого.
Gully Boy этого года — «Маугли» с Ризом Ахмедом в роли рэпера, забывшего о своих корнях. Тягомотина про все сразу: Иран, Пакистан, болезнь, сложные отношения с семьей. Фильму отчаянно не хватает энергии; увы, на одних шутках про харам далеко не уедешь.
Добавить комментарий
Вы не авторизованы! Войти или зарегистрироваться?