Другие модные явления и влияния срабатывали значительно хуже. Кончаловский пробовал быть кем угодно,...
Другие модные явления и влияния срабатывали значительно хуже. Кончаловский пробовал быть кем угодно, — хоть Бунюэлем, хоть голливудским режиссером, но быть первым ему не понравилось, а вторым он пытался стать на протяжении десяти лет, все это время упорствуя, что американскому кино необходима «русскость». Еще есть подозрение, что он пробовал окончательно потерять стыд, — этот тезис наглядно подтверждается зрелищем «Поздний Кончаловский», которое закончилось апофеозом — фантасмагорическим тридэ-мюзиклом для детей про Холокост, с участием Эйнштейна и Зигмунда Фрейда.
Потом он снова переродился — обратно, в европейского аутера, любимца международных фестивалей, и вернулся к маленьким личным фильмам, снятым за маленькие деньги. Для верности начал с беспроигрышного варианта, — продолжил роман с реальностью. И это снова безупречно сработало — квазидокументальные «Белые ночи почтальона Андрея Тряпицына» казались просто глотком свежего воздуха. Разумеется, он опять делает кино в духе актуальных фестивальных трендов — «Почтальон», например, удачно перекликался с окраинным арт-кино а-ля Педру Кошта.
«Рай», соответственно, продолжает бесконечный ряд фестивальных хитов про Холокост. Все, что Андрей Сергеевич думает про Холокост, мы совсем недавно имели удовольствие наблюдать в «Щелкунчике» — но там хоть пели. А теперь то же самое, но для интеллигентной публики: костюмная черно-белая экзистенциальная драма, которая называется «Рай», а еще там Юлия Высоцкая возносится на небеса, — вот уж что в Андрее Сергеевиче всегда вызывало какое-то нездоровое восхищение, так это абсолютное отсутствие чувства меры. Еще ему вовремя вспомнилось хорошее правило «гений должен объяснять доходчиво» — и он с новой силой взялся за кувалду, чтобы забивать в зрителя каждую свою мысль и общий гуманистический посыл.
Я к чему все это рассказываю? К тому, что очень счастливо живу с убеждением, что ни один фильм Кончаловского за последние лет двадцать по умолчанию смотреть не надо, — должна быть очень серьезная причина, чтобы поступить иначе. У «Почтальона» она была. А вот каких откровений можно ждать от дико консервативно сделанного кино (герои исповедуются на камеру типа они в чистилище? хмм ну ничего себе), которое высказывается на одну из самых горячих тем последнего полувека (везде, но не в России), в котором зрителя поджидает доходчивое объяснение таких категорий как «Жизнь и Смерть» или «Рай и Ад», а также новая серия одностороннего диалога Андрея Сергеевича с господом богом? Образцово-показательный фестивальный экспорт, снятый не для нас с вами, а для более изысканной аудитории, то есть жюри и критиков? Сорри, я может недостаточно утонченная, или не понимаю чего-то важного, но вам правда это надо? Или, может, вы понимаете, как относиться к этому без иронии?
На прощание процитирую лучшую рецензию на «Рай», принадлежащую кинокритику Денису Рузаеву: «Анекдот про то, как встретились немец, француз и жена режиссера».
Потом он снова переродился — обратно, в европейского аутера, любимца международных фестивалей, и вернулся к маленьким личным фильмам, снятым за маленькие деньги. Для верности начал с беспроигрышного варианта, — продолжил роман с реальностью. И это снова безупречно сработало — квазидокументальные «Белые ночи почтальона Андрея Тряпицына» казались просто глотком свежего воздуха. Разумеется, он опять делает кино в духе актуальных фестивальных трендов — «Почтальон», например, удачно перекликался с окраинным арт-кино а-ля Педру Кошта.
«Рай», соответственно, продолжает бесконечный ряд фестивальных хитов про Холокост. Все, что Андрей Сергеевич думает про Холокост, мы совсем недавно имели удовольствие наблюдать в «Щелкунчике» — но там хоть пели. А теперь то же самое, но для интеллигентной публики: костюмная черно-белая экзистенциальная драма, которая называется «Рай», а еще там Юлия Высоцкая возносится на небеса, — вот уж что в Андрее Сергеевиче всегда вызывало какое-то нездоровое восхищение, так это абсолютное отсутствие чувства меры. Еще ему вовремя вспомнилось хорошее правило «гений должен объяснять доходчиво» — и он с новой силой взялся за кувалду, чтобы забивать в зрителя каждую свою мысль и общий гуманистический посыл.
Я к чему все это рассказываю? К тому, что очень счастливо живу с убеждением, что ни один фильм Кончаловского за последние лет двадцать по умолчанию смотреть не надо, — должна быть очень серьезная причина, чтобы поступить иначе. У «Почтальона» она была. А вот каких откровений можно ждать от дико консервативно сделанного кино (герои исповедуются на камеру типа они в чистилище? хмм ну ничего себе), которое высказывается на одну из самых горячих тем последнего полувека (везде, но не в России), в котором зрителя поджидает доходчивое объяснение таких категорий как «Жизнь и Смерть» или «Рай и Ад», а также новая серия одностороннего диалога Андрея Сергеевича с господом богом? Образцово-показательный фестивальный экспорт, снятый не для нас с вами, а для более изысканной аудитории, то есть жюри и критиков? Сорри, я может недостаточно утонченная, или не понимаю чего-то важного, но вам правда это надо? Или, может, вы понимаете, как относиться к этому без иронии?
На прощание процитирую лучшую рецензию на «Рай», принадлежащую кинокритику Денису Рузаеву: «Анекдот про то, как встретились немец, француз и жена режиссера».
Добавить комментарий
Вы не авторизованы! Войти или зарегистрироваться?