The New Yorker опубликовал текст Гвиневер Тернер, сценаристки «Так сказал Чарли», о детстве в «Семье...
The New Yorker опубликовал текст Гвиневер Тернер, сценаристки «Так сказал Чарли», о детстве в «Семье» Мела Лимана, и эти воспоминания почему-то оказались намного сложнее и многомернее, чем фильм по ее же сценарию. Тернер провела в коммуне Лимана первые 11 лет (фильму, впрочем, это не помогло) и до сих пор говорит об этом с трудом: просит не называть семью культом и все ещё беспокоится, что о ней подумают другие члены сообщества.
Она рассказывает, что в «Семье» Лимана верили, что все они когда-нибудь смогут жить на Венере: в 1974-м за ними должны были прилететь инопланетяне, поэтому в особенный день все собрались в гостиной, взяв с собой свою самую нарядную одежду и по одной любимой игрушке. Никто, конечно, не прилетел, и наутро все разошлись по спальням, но едва ли авторитет Лимана был подорван.
Самое интересное в этой истории — столкновение с обычной жизнью: когда мать Тернер покинет коммуну, по правилам исключат и ребенка. В новой школе придётся врать, что документов нет, потому что прежняя школа сгорела, и помалкивать о своём детстве, иначе от вопросов про оргии и ЛСД будет не отбиться (симптоматично, что в колледже все будет ровно наоборот). Тёрнер много лет мечтала вернуться, но передумала и уехала учиться: то ли выросла и поняла, что в детстве была свидетелем не одного преступления, то ли увлеклась идеями равноправия и просто не смогла свыкнуться с жёсткой гендерной иерархией в коммуне.
Про «Семью» Лимана в начале 70-х был написан исчерпывающий текст в The Rolling Stone, и в этой истории много занятного: первые книги музыканта, а теперь ещё и новоиспечённого духовного лидера Лимана, помогал издать Йонас Мекас. В коммуне некоторое время жили Марк Фрешетт и Дэрия Хэлприн из «Забриски Пойнт»: вместо того, чтобы и дальше сниматься у Антониони, Фрешетт ограбит банк по указанию Лимана, попадёт за решетку и умрет там от нелепой случайности всего в 27 лет. Сам Лиман умрет непонятно когда: документы не найдут, место захоронения тоже. Его «Семья» все ещё существует: занимается ремонтом домов, записывает альбомы и даже пытается судиться с The New Yorker.
Она рассказывает, что в «Семье» Лимана верили, что все они когда-нибудь смогут жить на Венере: в 1974-м за ними должны были прилететь инопланетяне, поэтому в особенный день все собрались в гостиной, взяв с собой свою самую нарядную одежду и по одной любимой игрушке. Никто, конечно, не прилетел, и наутро все разошлись по спальням, но едва ли авторитет Лимана был подорван.
Самое интересное в этой истории — столкновение с обычной жизнью: когда мать Тернер покинет коммуну, по правилам исключат и ребенка. В новой школе придётся врать, что документов нет, потому что прежняя школа сгорела, и помалкивать о своём детстве, иначе от вопросов про оргии и ЛСД будет не отбиться (симптоматично, что в колледже все будет ровно наоборот). Тёрнер много лет мечтала вернуться, но передумала и уехала учиться: то ли выросла и поняла, что в детстве была свидетелем не одного преступления, то ли увлеклась идеями равноправия и просто не смогла свыкнуться с жёсткой гендерной иерархией в коммуне.
Про «Семью» Лимана в начале 70-х был написан исчерпывающий текст в The Rolling Stone, и в этой истории много занятного: первые книги музыканта, а теперь ещё и новоиспечённого духовного лидера Лимана, помогал издать Йонас Мекас. В коммуне некоторое время жили Марк Фрешетт и Дэрия Хэлприн из «Забриски Пойнт»: вместо того, чтобы и дальше сниматься у Антониони, Фрешетт ограбит банк по указанию Лимана, попадёт за решетку и умрет там от нелепой случайности всего в 27 лет. Сам Лиман умрет непонятно когда: документы не найдут, место захоронения тоже. Его «Семья» все ещё существует: занимается ремонтом домов, записывает альбомы и даже пытается судиться с The New Yorker.
Добавить комментарий
Вы не авторизованы! Войти или зарегистрироваться?