В новом обществе, в котором режиссерам приходится просить не раскрывать сюжетные повороты фильмов, в...
В новом обществе, в котором режиссерам приходится просить не раскрывать сюжетные повороты фильмов, все-таки очень сложно писать о новом кино, зато в случае старого можно спокойно развязать себе руки. В рамках ретроспективы Кадзуо Хара посмотрел «Голую армию императора», документальный антивоенный фильм о насилии, границах допустимого и том, как люди выживают в экстремальных ситуациях. Главный герой фильма, Кендзо Окудзаки, ветеран Новогвинейской кампании, ездит по своему городу и рассказывает о том, как стрелял из рогатки в императора, разбрасывал листовки, опять же, с порноизображениями с лицом верховного главнокомандующего. Рассказывает в прямом смысле: в его фургончике на крыше установлен динамик, через который он общается с городом. В общем-то, Окудзаки производит полное впечатление городского сумасшедшего, степень опасности которого зрителю еще предстоит узнать — однако он быстро пускается в путешествие по стране, в рамках которого пытается понять, кто стрелял в двух непонятно за что осужденных его однополчан и после этого становится уже не до смеха.
«Голую армию императора» очень легко сравнить с более новыми, но уже классическими фильмами об исторической памяти: например, «Актом убийства» или «Думал ли ты, кто стрелял из ружья?» Однако в Японии восьмидесятых такой фильм было снимать еще сложнее: все виновные далеко не сразу соглашаются рассказать о происходящем, один из участников очевидным образом говорит неправду, другой прямым текстом говорит «Вы думаете, зритель правильно воспримет мои слова?» Фильм, однако, нельзя трактовать многозначно, когда главный герой постоянно заявляет, что все это делается для того, чтобы в будущем не было войн, подобных Второй Мировой. Окудзаки видит себя выше остальных (и, кажется, режиссера тоже), избивает людей, чтобы добиться от них правды, использует своих знакомых и жену как подставных родственников жертв, но при этом, нельзя не признать, своих целей он и правда достигает: когда впервые в фильме звучит слово «каннибализм», становится по-настоящему не по себе. Хара же невозмутимо следует за ним, не вмешиваясь даже когда его просят, лишь один раз взаимодействуя с персонажами — настоящий стоик.
«Голую армию императора» очень легко сравнить с более новыми, но уже классическими фильмами об исторической памяти: например, «Актом убийства» или «Думал ли ты, кто стрелял из ружья?» Однако в Японии восьмидесятых такой фильм было снимать еще сложнее: все виновные далеко не сразу соглашаются рассказать о происходящем, один из участников очевидным образом говорит неправду, другой прямым текстом говорит «Вы думаете, зритель правильно воспримет мои слова?» Фильм, однако, нельзя трактовать многозначно, когда главный герой постоянно заявляет, что все это делается для того, чтобы в будущем не было войн, подобных Второй Мировой. Окудзаки видит себя выше остальных (и, кажется, режиссера тоже), избивает людей, чтобы добиться от них правды, использует своих знакомых и жену как подставных родственников жертв, но при этом, нельзя не признать, своих целей он и правда достигает: когда впервые в фильме звучит слово «каннибализм», становится по-настоящему не по себе. Хара же невозмутимо следует за ним, не вмешиваясь даже когда его просят, лишь один раз взаимодействуя с персонажами — настоящий стоик.
Добавить комментарий
Вы не авторизованы! Войти или зарегистрироваться?